Другая Украина: Как прошел фестиваль Un Week-end à l'Est в Париже

В конце ноября в столице Франции прошел посвященный Украине фестиваль "Уикенд на Востоке", собравший лучших представителей украинской культуры. Наталья Гузенко, первый главный редактор украинского Harper's Bazaar, автор блога Amuse-a-Muse, рассказывает, как он изменил парижан.

"Мы как постколониальная страна не знаем, как говорить о себе так, чтобы нас увидели", – не раз говорила писательница Оксана Забужко. То же самое она произнесла во время парижского "Уикенда на Востоке", посвященного Киеву. Обрела ли Украина голос во время этого 5-дневного фестиваля? Судите сами.

Все началось парижским вечером, когда первых гостей "Уикенда" увлек за собой ураган по имени Dakh Daughters. "Не только ново, но и интересно, – подслушала я восторженный комментарий одного из слушателей после концерта группы. – Такое сегодня редко бывает".

 

 

 

Приятное удивление? Еще бы! Ведь французы вообще знают о нас плачевно мало. Ситуацию не спасает даже Анна Киевская. Все постсоветское, восточноевропейское большинству из них представляется чем-то унылым, холодным и несчастным, припорошенным радиационным пеплом, а теперь еще и пропахшим запахом горящих шин.

Длительные и неумелые попытки Украины скормить миру котлету по-киевски, одетую в вышиванку и венок, в качестве феномена нашей культуры, всегда вызывали тот самый обидный интерес, который образованные люди испытывают по отношению к экзотическим племенам. Казалось, что отечественная культура настолько же отличается от европейской, как водка с перцем от шампанского Champagne Perrier-Jouët Belle Epoque 2002 года.

И вдруг – фейерверк! Богатая история и безумная творческая энергия дня сегодняшнего! Сравнить подобный эффект можно с радостью от возвращения в семью родственника, давно считающегося пропавшим без вести. В этом разнообразии душевных встреч с украинцами каждый гость фестиваля нашел свой "источник приятного удивления".

Любители искусства наверняка поддались чарам Казимира Малевича, вернувшегося к цвету и фигуративному искусству во время своего киевского периода, о чем рассказали искусствоведы Татьяна Филевская и Дмитрий Горбачев.

"Малевич говорил, что сельское искусство любит краски, а горожане – цве-то-бо-я-щи-е-ся, –раскладывая слово на слоги, произнес пан Горбачев и внимательно окинул взглядом зал. – Вы вот, парижане, тоже все в темном". Слушатели, и правда одетые в черные, серые и темно-синие пальто и жакеты, замерли, словно уличенные в поедании сладостей дети, а потом зашуршали своими темными одеждами, сжимая лацканы и шарфы в руках, соглашаясь с выступающим.

Трагедия коллективизации и Голодомора, аресты и пытки художника на фоне ярких украинских красок – эти картины с трудом вырисовывались в воображении французов, не терпящих ограничений своих гражданских свобод со времен рождения "Марсельезы".

Вопрос европейских ценностей стал темой отдельной встречи в театре "Одеон". В самом ее начале вниманию зрителей предложили эпизод из фильма Аскольда Курова: последнее слово в нем произносил украинский режиссер Олег Сенцов, осужденный российским судом на 20 лет колонии строгого режима по сфабрикованному делу о терроризме. Петицию, призванную освободить Олега, которого доктор философии Мишель Ельчанинов назвал "новым диссидентом", подписали многие французские культурные деятели, призывавшие к этому других небезразличных граждан.

"Приговаривая к заключению невинных людей, государство устраивает террор. Оно порождает страх, давая понять, что подобное может произойти с каждым, – возмущенно говорил режиссер Ромен Гупиль. – Чего боится подобный режим? Демократии!". После слов яростно жестикулирующего Гупиля о том, что необходимо "всячески поддерживать права человека и свободу самовыражения, поскольку именно их авторитарные режимы не переносят", зал взорвался аплодисментами.

Абсурд, ставший нормой, обсуждали и на встрече с писателем Андреем Курковым. "Крестному отцу" фестиваля каждый день доставались вопросы-ловушки, вроде "как вы смотрите на ущемление русского языка" и "как вы прокомментируете действия националистов на Донбассе".

Превосходное чувство юмора Куркова позволило ему отвечать на подобные "подачи" с ловкостью китайского игрока в пинг-понг. "Писать на русском в Украине значительно проще, чем в России на украинском", – колко и одновременно добродушно шутил он, а затем точно и глубоко анализировал языковой вопрос в государстве. С улыбкой разъяснил писатель и ситуацию с крайне правыми: "Националисты, возможно, есть на Донбассе, но их нет в нашем парламенте".

И пока в Польском книжном магазине, предоставившем свои залы под встречи украинских писателей с читателями, проходили жаркие литературно-политические обсуждения, на экране кинотеатра Christine 21 зрителю открывался мир мистических "Киевских фресок" Сергея Параджанова и романтических "Киевских этюдов" Эдуарда Тимлина.

Немая советская классика "Земля" и "Арсенал" Александра Довженко сменялась перестроечным "Первым этажом" Игоря Минаева, а после драмы "Счастье мое" Сергея Лозницы (первого украинского игрового фильма, вошедшего в программу Каннского кинофестиваля) следовала совсем новая работа - "Стремглав" Марины Степанской.

В кинопрограмму вошла и документальная лента Лозницы "Майдан", которую французский критик Арно Э назвал фильмом "без героя, где герои все".

"Украина – страна анархистов", – не раз повторял Курков. Описание украинцев как людей свободолюбивых, готовых постоять за свои убеждения, стало, пожалуй, одним из главных наших посланий во время фестиваля. Вторым, не столь четко обозначенным, но присутствующим во многих выступлениях была приверженность идеям гуманизма.

"Как писать о войне? Я нашел наиболее честный способ у поэта Чеслава Милоша. В центре его внимания – бедные и несчастные люди, о которых не расскажут в прессе, – сказал Сергей Жадан. – Мне чрезвычайно важно дать возможность быть услышанным этим "частным" голосам. Позже они помогут нам реконструировать страну".

Фотограф Александр Чекменев, чья выставка "Паспорт" открылась в галерее Folia, также говорил о важности услышать, заметить "маленького человека". Его рассказы о том, как создавались снимки со стариками и людьми с ограниченными возможностями в 1994-95 годах в Луганске во время обмена советских паспортов на украинские, о наших согражданах, обитающих на улице, и сегодняшних жителях освобожденных территорий были так трогательны, что расчувствовавшаяся публика долго Александра не отпускала.

У присутствующих на конференции, посвященной украинскому стрит-арту, перехватывало дыхание от красоты работ, а цели, ради которых многие из них создавались, вызывали восхищение. Когда на экране проявился мурал "Попаснянские качели", нарисованный на стене школы, обстрелянной сепаратистами, по залу прокатилась волна сочувственных вздохов.

"Ваши проекты финансирует государство?" – интересовались взволнованные слушатели и, не в силах поверить куратору проекта Олегу Соснову, который объяснял, что знаменитые зарубежные и отечественные муралисты не только зачастую работают бесплатно, но и вкладывают собственные деньги, повторяли свой вопрос снова и снова.

Об Украине гостям фестиваля рассказал и волшебный голос Марианны Садовской, и восхитительная музыка Валентина Сильвестрова, и иллюстрации дуэта Braty, и арт-прогулки по Киеву и Парижу с фотографом Фифи Бристош и графиком Катериной Косьяненко, и путешествие в украинскую столицу с писателями Алексеем Никитиным и Олесем Ильченко.

"Этот фестиваль показал французской публике, что украинская культура – часть европейской, а не какая-то экзотика", – шутя, подытожил Андрей Курков. Оценив справедливость и юмор сказанного, Одеон одобрительно зарукоплескал, будто подтверждая, что за пять дней мы и вправду стали немножко "своими".

За стенами театра нас всех ждал еще один парижский вечер. В нем растворились и мурал на обстрелянных стенах Попасной, и "Крестьяне" Малевича, и даже улыбка Андрея Куркова. Покидая Париж, Киев оставил о себе самые теплые воспоминания, но, как верно заметил мой муж, теперь главное – продолжать регулярно о себе напоминать.

 

Читайте также: Киевский мурал назвали одним из лучших в мире.