История, рассказанная самим дизайнером

Последние полгода команда журнала System, партнера Buro 24/7, провела в поездках в Нью-Йорк, Сан-Паулу, Париж, Милан и Амстердам, где состоялись встречи Вирджила Абло с интересными собеседниками, среди которых ведущий арт-куратор и директор лондонской галереи Serpentine Ханс Ульрих Обрист. Результатом стал этот разговор, который представлен эксклюзивно на Buro 24/7. Первую часть интервью можно прочитать здесь.

Часть вторая
Empty Gallery,
Нью-Йорк, 28 июля 2017 года

— В августе я открываю на Mercer Street собственный магазин Off-White. И у меня сразу возник целый ряд вопросов по части арт-дирекшена. Круто ли для нового, молодого бренда, который бросает вызов миру люкса, иметь собственный магазин? Ответ — нет. Открывать магазин в 2017 году — это немного заносчиво. Люди могут купить все онлайн. Клиенты делают свой выбор в digital.

— Получается, необязательно иметь магазин?

— Нет. Поэтому я решил открыть галерею; она называется Empty Gallery.

— То есть это не магазин, это галерея?

— Пространство брендировано вдоль и поперек, но это не магазин Off-White. Я нашел на Mercer Street помещение со сгоревшим вторым этажом и, соответственно, высокими потолками и превратил его в галерею кубической формы с белыми стенами. На входе установили гаражную дверь. В первую очередь в пространстве появились произведения искусства, а потом уже одежда — иерархия именно такая. Мы провели опрос на улице и получили представление о культуре шопинга, характерной для этого района. Если десять лет ходишь мимо одного и того же магазина, зачем тебе туда заходить? В моем понимании мой бренд — из диджитал. Он пришел из Instagram. Люди знакомы с его визуальной составляющей, но они никогда не видят одежду вживую, и именно эту возможность я им предоставил в магазине. Там отличный саунд-дизайн и арт-дирекшен, а первую инсталляцию я подготовил сам.

— А как насчет одежды?

— Одежда представлена, но это вторично. Я особым образом спроектировал полки и продумал размещение товаров. Вы оказываетесь в особенном мире, где, кроме всего прочего, есть еще и одежда.

— Это первый "магазин – не магазин". Он завтра открывается? Я буду в Лос-Анджелесе.

— А я в Монтоке. Меня даже не будет на открытии. Я здесь работаю над этим и еще
над несколькими проектами, у меня запланированы встречи. Город сейчас заряжен энергией.

— Вы чувствуете, что здесь сейчас сконцентрирована энергия?

— Да, чувствую. Многие творческие молодые люди, которые сделали Нью-Йорк, переехали в Лос-Анджелес, поэтому город сейчас переживает креативную засуху, но есть творческие люди, которые принялись за дело. После окончания хайпа вокруг Лос-Анджелеса здесь стали происходить интересные вещи.

— Вам кажется, город оживился?

— Он очистился. Стали заметнее люди, которые всматриваются в суть вещей, ищут уровни 2.0 и смотрят на последствия влияния молодежной культуры. Каждый, кто молод, - либо художник, либо дизайнер, либо креативный директор. Сейчас мы видим поколение таких же, как я, 37-летних. Я учился и работал, когда был подростком и когда мне было 20, а сейчас я по-новому применяю свои знания и навыки на практике.

— Вы по-прежнему живете в Чикаго. Это осознанное решение?

— Оно суперосознанное. Когда ты живешь в таком городе, как Чикаго, ты вне "движухи". В Нью-Йорке или Лос-Анджелесе сумасшедший ритм, поэтому, когда ты возвращаешься домой, ты снова проходишь проверку реальностью. Путешествия помогают мне сравнивать и видеть вещи на контрасте. Я вижу разницу в ходе мыслей 25-летнего европейца и 14-летнего жителя Нью-Йорка. Они начинают анализировать мир вокруг, а я моментально реагирую. Например, когда я пошел в галерею Serpentine и увидел работы Артура Джафы, мой мыслительный процесс запустился в считаные секунды. В этом я и вижу настоящую ценность произведения искусства; в умении сформулировать свои идеи.

— Вам стоит создать коллекцию футболок вместе с Артуром Джафой.

— Я был бы счастлив. Мне кажется, определенно есть синергия между тем, что происходит в разных сферах культуры. Мне нравится, как Serpentine охватывает определенный сегмент современного искусства, озвучивает актуальные истории. Так и творчество Джафы, его работы сверхсовременны.

— В череде ваших многочисленных коллабораций будет бренд очков?

— Да, Warby Parker. Я ежедневно работаю в вихре коллабораций. Warby Parker взорвали рынок и поставили под угрозу благополучие Luxottica, предлагая оптику онлайн за $ 95. Я часто вкладываю слишком много осмысленности в одежду. Я отношусь к модному дизайну с архитектурной точки зрения, поэтому, когда мне предлагали делать коллаборации, я всегда воспринимал бренды как клиентов. Я спрашивал, что им нужно, и уже потом озвучивал свои предложения. Чаще всего я мыслю демократично. В данном случае: как создать дизайн пары очков? Не для одного человека, а целый сет. Коллекцией можно изменить массовое сознание. Сейчас есть новая тенденция на очки в духе 1990-х, с очень маленькими линзами. Но всегда есть мейнстрим. Поэтому я разработал одну оправу в стандартном размере, потом ее же уменьшил на 50 %, а затем увеличил на 150 %. Поэтому получилась одна оправа в трех размерах: большом, маленьком и среднем. Каждый сможет найти ту форму, которая ему подойдет, но оправа — одна и та же. Главное — это идея. Диагональные линии — язык бренда, это моя монограмма, как у тех же Louis Vuitton и Gucci. Они воспроизводятся. Это паттерн.

— То есть диагональные линии — ваша монограмма?

— Да, точно. Это универсально, так же как и знаки препинания — еще один инструмент брендинга Off-White. Я стремлюсь охватить обыкновенное и общее. У меня также есть теория относительно анонимности. Анонимный дизайн часто встречается в мебели. Так и преобладающая идея среди молодежи сегодня — это нормкор.

— Вы знаете, что термин нормкор появился на лекции в Serpentine?

— Это преобладающее настроение среди молодежи, моего поколения. Это идея, что "простое" — новое "крутое". Быть анонимным — в порядке вещей. И здесь я вижу параллели с моей работой, моей мебелью. Если это выглядит как дизайн, то, скорее всего, это и есть дизайн. В модной индустрии тенденции становятся такими повсеместными, что их становится легко дублировать, и люди повторяют их именно по этой причине, а не из эстетических соображений. Мне нравится находить идеи под камуфляжем анонимности. Я использую моду как канал коммуникации. Общество сейчас настолько визуально. Мы потребляем картинки.

— У вас уже есть магазин в Instagram?

— Забавно, но его нет. Я сознательно сделал такой выбор: мне хочется, чтобы покупатели естественно открывали для себя мой бренд. Прошлой ночью я играл DJ-сет и решил использовать его как звуковой эхолокатор. Я провел эксперимент и играл шесть часов подряд в Бруклине с акустической системой Funktion-One, съемка на камеру была запрещена. Я придумал этот сет-марафон как лакмусовую бумажку того, в каком состоянии сейчас находится музыка. Такой способ мышления.

— Какую музыку вы играете на своих DJ-сетах?

— 80 % из того, что я играю, — современная музыка, этого от меня и ждут. Оставшиеся 20 % — треки, которые вы любили, но забыли об этом, — чтобы пробудить сознание. Например, какая-нибудь рок-н-ролльная песня — вы не знаете ее название, но помните слова. Людей нужно постоянно встряхивать. Вы играете один аккорд, который никто не ожидает услышать, — и вот всем уже интересно.

— Что это за музыка?

— Я играю техно, хип-хоп, рок-н-ролл, соул. Я выставляю свой мозг напоказ. Моя музыка так же эклектична, как мое самоощущение, то, кем я являюсь, то, как я взаимодействую с модой и искусством. Я начал работать над масштабной скульптурой для моей выставки в чикагском Музее современного искусства. Это будет мое первое произведение искусства, которое увидит публика. Я делаю скульптуру Concorde из картонных коробок в натуральную величину. По сути, это бумажный самолет. Я изучал строительное проектирование, когда произошел теракт 11 сентября. Во время занятия, на котором изучали, как рушатся сооружения, в своей голове я нарисовал картинку, в которой самолет врезается в здание. Эта скульптура будет путешествовать по миру, но везде она будет взаимодействовать со зданиями. Другой мой проект — для Nike, они поручили мне сделать редизайн десяти моделей кроссовок. Это дизайн, а не модный проект. Я переосмысливаю десять классических моделей Nike.

— Они заказали вам дизайн культовых кроссовок.

— Культовых кроссовок, которые я придумаю заново. Старейшая технология Nike, пересобранная в коллаж. Мне нравится демонстрировать процесс создания. Порванные швы, необработанные края... Показывать, что существует взаимодействие с человеком, что эти вещи не просто с фабрики, что это ручная работа, в которой искусство и ремесло смешиваются с промышленным производством. В основе моей работы лежит внутренний голос, в нем есть немного иронии или юмора. Надпись, которую вы видите на изнанке моей обуви, — надпись от руки в стиле шрифта Helvetica. Мне нравится Helvetica. Это самый простой шрифт. Я его адаптировал, и теперь он мой.

— Какие еще скульптуры вы делали?

— Много мебели, поэтому сложно сказать, что это — скульптура или стул. В коллаборации с IKEA это тоже есть. Я сам спроектировал и сделал кресло, переработал вещи под новое поколение.

— Как с Superstudio.

— Да. Это моя ДНК. Пять лет практической работы и никакого эстетического опыта, а потом три года в архитектуре, где все — эстетика, основанная на практике, поэтому мой мозг работает в обоих направлениях. Я могу думать о структуре и быть эстетичным. Я могу сократить дистанцию между ними. Добавьте к этому мой теоретический анализ, и я смогу предложить новые провокационные идеи. Красной нитью через мою ДНК проходит моя любовь к использованию готовых объектов. Этот прием моментально вызывает эмоции. То же самое и с музыкой, когда я играю треки, которые находятся у людей в подсознании. Я использую линии дорожной разметки как паттерн. Применяю как составляющую брендинга. Даже в своем Instagram я часто использую кавычки или символы. Я воспринимаю их как графику.

— У вас есть определение, что такое дизайн?

— Вы знаете Боба Джила, графического художника? Я открыл его для себя на прошлой неделе. Он говорит: "Забудь все правила, которые ты усвоил про графический дизайн, включая те, что находятся в этой книге". Очень провокационное заявление, которое может отправить человека совершенно по другой траектории. В основе моего определения дизайна - намерение. В мире достаточно вещей. Помните, когда все увлеклись переработкой сырья? Этот способ мышления определил наше сознание сегодня. Также вся эта история со здоровым образом жизни. Эти параллели существуют в моем дизайне. Когда много — слишком много? У людей много одежды, так зачем нужно еще? Мои вещи ироничные. Они созданы для того, чтобы люди задумались о том, что еще есть в их гардеробе. Стоить покупать что-то новое только в том случае, если у вас этого не было. Когда я увидел работы Артура Джафы, первое произведение с черным флагом Конфедерации и черным американским флагом меня просто потрясло. Художник ведет диалог о расе. Создавая футболки как произведения искусства, я назвал бренд словом, связанным с расой, и людям не остается ничего, кроме того, чтобы проглотить эту пилюлю, ведь она на футболке.

Принт говорит white, но мозг говорит что-то другое. Белый цвет не категоричный. Это цвет, но у него есть оттенки. Он обобщенный. Я смотрю на одежду как на холст, прежде чем я смотрю на нее как на моду.

Читайте также: Часть первая: История Вирджила Абло.