Карантин изменил мир искусства. Вот что говорят молодые художники
Искусство в кризисе
Закрытие галерей, экономический кризис и много свободного времени — для художников карантин изменил если не все, то очень многое. Редакция BURO попросила четырех молодых украинских художников рассказать о том, как изоляция повлияла на их творчество, и поделиться искусством, созданным во время пандемии.
Эта пандемия не подлежит романтизации и поэтизации.
Наблюдая за тотальными гонками продуктивности и перенесения реальности в Zoom нужно помнить, что просто остаться в ментальном балансе важнее этого всепоглощающего соревнования.
Оказавшись в изоляции и наедине со своей художественной практикой, я могу поделиться такими наблюдениями:
1. Студия — это роскошь и необходимость, и хоть я и научилась работать, где бы ни находилась, отделение рабочего пространства играет огромную роль для трезвости создания работ.
2. Однозначно все, что я переживала в этот период, отобразилось и на работах. Сначала это было моим методом проработки избытка информации, тревоги и накопившихся эмоций либо самоиронии.
В первую неделю, оказавшись сама себе моделью, я балансировала пальцами своих ног удерживание бокала вина и дезинфектора, что перешло в живопись. На второй неделе я просила друзей присылать фото изменения своих привычных телесных движений в самоизоляции. В последующие недели я стала созерцать со стороны. Меня интересуют все метаморфозы жестов, зарождающихся в теле с изменениями в системе и с нововведениями, как и адаптированность новых ритуальных повторений каких-либо действий. Поэтому этот период послужил интересным образцом для наблюдения.
3. Что касается продуктивности и перехода институций в онлайн-режим, то по меркам, существующим в обществе, я скорее создала большое количество работ, потому что работала все это время. А участие во всех видах онлайн-деятельности по возможности приостановила.
За март я написал около двадцати картин. Я рисовал весь месяц после приезда из Харькова со своей выставки и засел в мастерской с большим желанием рисовать, так как не делал этого около двух недель.
Ближе к середине апреля я отравился, потому что работал с аэрозольной краской без респиратора. Я много экспериментировал и кое-что нашел, так что оно того стоило. За последний месяц удалось написать около семи картин.
Я стал более усидчивым, так как нет надобности куда-то ездить или ходить. Все мои мероприятия перенесены и можно заняться искусством, не думая о спешке. С другой стороны, показывать картины только в онлайн-режиме немного грустно. Хотелось бы снова зайти в галереи и насладиться картинами за пределами своей комнаты.
Онлайн-выставки мне не очень нравятся, я за классическое понимание выставок, с большим количеством людей и вина. Когда стоит куратор и художник в маске, которых транслируют в прямом эфире, мне сразу хочется пролистать дальше. Вспоминается продуктовый, в котором все будто на похороны собрались. Искусству нужна свобода и физический зритель.
Полотен, отражающих кризис, у меня нет. Только о живописи и о себе. Впрочем, так было и до этого времени.
Конечно, картины стали меньше покупать. Только постоянные клиенты. Никого нового не объявлялось, но многие онлайн-платформы предложили сотрудничество. Физические галереи вовсю устраивали аукционы в сети, и за этим интересно было наблюдать, так как раньше не все делали акцент на этом.
После этого отрезка времени все изменится, причем во всех сферах. Как переживет этот кризис украинский арт-мир, остается загадкой.
Я часто меняю техники и открываю новые грани, для меня с карантином в этом связи нет. Многие из моих работ мрачные, а другие, наоборот, красочные — это скорее проявление моего настроения и банальная игра с цветом и формой.
Время карантина было посвящено работе с глиной. За это время я сделала около 50 изделий, среди которых — предметы быта, посуда и скульптура. Для меня это время прошло незабываемо классно, так как я обожаю свою мастерскую и свое дело.
В целом карантин никак не повлиял ни на мою жизнь, ни на творчество (только на количество работ). Конечно же, я придерживалась всех мер предосторожности, но паническую атаку не ловила.
Март и апрель 2020 года стали очень продуктивными только за счет того, что у моей мамы стало больше свободного времени, ведь индустрия кино и рекламы немного приостановилась, и у нее появилась возможность больше времени проводить с моей еще маленькой дочкой Адой.
За последние два года в моей жизни многое изменилось. В частности, место дислокации и ритм жизни. Я уже давно нечастый гость на вечеринках и прочих мероприятиях, круг друзей сузился до самых близких. Поэтому кардинально для меня ничего не изменилось.
Утром четырнадцатого марта в Мексике стало известно о карантине. Авиасообщение временно прекратилось. Возможности вернуться не было. Единственным, что можно было сделать, оказалось уехать из города Плайя-дель-Кармен на юг. В маленькую деревню в штате Кинтана-Роо. Место вдалеке от цивилизации.
Джунгли, заброшенные побережья, разрушенные ураганом отели, жилища рыбаков и магазин с канцтоварами стали материалом для работы. Никаких холстов. Это резиденция без гранта и без мастерской. Лишившись того, чем привычно было пользоваться, осталось только пользоваться собой.
Рисовать на развалинах углем из костров. Собирать по берегу все, чем мы пользуемся в городах. Обувь, зубные щетки, расчески, резину, пластик, чашки, куски дерева — все, что когда-то было предметами обихода. Океан их расплавил, соединил покрышку со стулом и опять разорвал. Я смотрел на все это, вдоль всего побережья проехав на юг и на север до самого конца. Каждый день медленно работая с тем, что встретил на пути.
Один из местных индейцев подошел во время того, как я рисовал, и сказал: "Пальцы, рисуй пальцами". Попросил сигарету и поговорил со мной. Он учил меня рисовать пальцами. Пользоваться собой.
Не все, что сделано здесь, возможно увезти, многое придется оставить. На данный момент это около ста рисунков на бумаге, рисунки на развалинах, композиции на побережье, фигуры, собранные из предметов, найденных в море. После возвращения оставленное отобразится в других работах . А то, что сделано здесь, будет оформлено в отдельную книжку.
Это время для людей — что-то вроде подарка. Рискованного и неудобного. Конечно, можно от такого подарка и пострадать. Как от ограничения, опасности для здоровья и жизни. Каждый получает то, чего он хочет.
Как будет дальше — с выставками, картинами, галереями, — мне неизвестно. Появятся области в работе, которых раньше не было видно. Поднимутся темы, о которых не говорили, проблемы, которых не замечали, — а они были рядом с нами всегда. Даже во время войны продолжали создаваться те произведения, которыми мы сейчас живем и будем жить.
Смотрите также: Онлайн-аукционы и арт-супермаркеты: Как украинское искусство переживает карантин.
