Канны: Сэндвичи и лесбиянки

Перед двенадцатичасовым киномарафоном купил в буланжери сэндвич с ветчиной и сыром. Сэндвич безжалостно отобрала женщина-контролер на входе в "Люмьер" со словами: "Не хватало еще жрать в нашем красивом зале". Теперь пожрать в "Люмьере" считаю делом чести.

От отчаяния, что ничего круче, чем венгерский дебют про Освенцим, в Каннах пока не показали, критики безбожно перехвалили "Кэрол" Тодда Хейнса. Благодаря соцсетям все уже в курсе, что главный трюк фильма в том, что богатая дама, предпочитающая женщин (Кейт Бланшетт), находит утешение в продавщице из отдела игрушек (Руни Мара), — а больше режиссеру предложить нечего.

В первой же совместной сцене Бланшетт и Мара начинают друга на друга плотоядно смотреть, хотя какой тут секс — дамочка просто пришла в универмаг подарок дочери купить. В той самой сцене любви зачем-то играет арфа (хуже было только в украинской "лесбийской" драме "Сафо", где оргазм главной героини смонтировали с криками чаек). Главная творческая находка оператора — снимать все без исключения через грязные окна, запотевшие стекла и витрины.

За всех отдувается титулованная художница по костюмам Сэнди Пауэлл (Buro 24/7 недавно перечисляло ее недооцененные работы) — вышло пустое манерное кино про кольца и браслеты, юбки и жакеты. На Руни — берет в полоску, у Кейт — брошь с брюликами. Бланшетт держит благородную осанку, кутается в шубку, запрокидывает голову в очаровательной шляпке, всячески демонстрируя, что она голливудская дива масштаба Риты Хэйуорт. Центральный конфликт с мужем-тюфяком, который угрожает отобрать ребенка, дама решает прочувствованным монологом в присутствии адвокатов. We are not ugly people! — восклицает она в конце. И тут не поспоришь — вы все божественно красивые, но если это шедевр, то я, так уж и быть, балерина.

В следующем выпуске вас ждут ожившие статуи лаосских принцесс и история о том, почему Венсан Кассель — король мудаков.

Читайте также "Канны: Эми Уайнхаус, до свидания".